Она присмотрелась к снимку. Одна рука жертвы вся в крови, на лице застыли красные капли, пряди волос прилипли к щекам. На левой ноге тоже кровь, но не от раны; вероятно, жертва задела ногой лужу на полу. На шее кровоподтеки – возможно, следы удушения; на крохотном экране трудно разглядеть детали, особенно на снимке издалека.

Фотограф продолжил листать кадры, ускоряя темп, как будто ему тяжело на них смотреть. Зои слегка удивилась: ведь фотографировал он сам.

– Погодите, – остановила она, – вернитесь назад.

Он показал предыдущее фото. Крупный план следов на шее. Действительно, похоже на удушение, хотя Зои все еще сомневалась. Ее внимание привлекла изысканная серебряная цепочка на шее женщины.

– Жертва носила украшения? – спросила Бентли.

– Серебряный крестик. Ее отец сказал, что она носила его не снимая, – ответила О’Доннелл.

– Почему он не забрал цепочку в качестве трофея? – пробормотала Зои.

– Может, равнодушен к украшениям? – предположил Тейтум.

Бентли кивнула. Такая возможность существовала, но серийные убийцы, забиравшие что-то на память, обычно предпочитали драгоценности. Особенно если жертву душили, как в этом случае, а на шее была цепочка. Убийца ее наверняка заметил. Даже мог придушить ею… Зои присмотрелась. Не похоже. Цепочка слишком тонкая.

– Ты упомянул следы рук на ночном столике, – сказала Бентли. – Там лежат какие-то украшения?

– Не знаю.

– Там стоит шкатулка для украшений, – сообщила О’Доннелл. – А в ней – два браслета.

– А были два браслета и цепочка, – заявила Зои. – Убийца, вероятно, обыскал спальню, достал цепочку и надел на жертву уже после смерти.

– Сомневаюсь, – возразила О’Доннелл. – Ее отец утверждает, что она носила цепочку постоянно. Гораздо более вероятно, что убийца искал драгоценности. Браслеты оказались дешевыми безделушками, потому он их не тронул. Спросим у отца насчет более ценных украшений.

Зои начинала раздражаться, но спорить не стала. Сосредоточилась на снимках, пока фотограф пролистывал оставшиеся кадры. Возможно, впервые за последнее время она смотрит на творение Гловера…

Когда ей и Тейтуму стал известен его псевдоним, они смогли отследить его перемещения. Еще раньше выяснилось, что последние несколько лет преступник жил в Чикаго. Разыскали его квартиру у парка Маккинли – в ней теперь живет пара студентов. Удалось найти фирму, где он работал в техподдержке и откуда его полгода назад уволили. Несколько дней ушло на то, чтобы опросить его коллег и начальство в попытке собрать любые сведения. Большинство сослуживцев отзывались о нем доброжелательно. Хороший, мол, парень, в помощи не отказывал, много шутил и смеялся. Начальник назвал его «душой команды».

Только две сотрудницы заметили в Гловере что-то пугающее, но не смогли объяснить, что именно.

Зои и сама испытала нечто подобное в четырнадцать лет, когда Род Гловер жил по соседству. Сначала он казался обаятельным и забавным. Потом Зои стала подмечать в его поведении странности. Примерно тогда же в городке начались убийства девушек.

– Это все, – сказал фотограф, опустив камеру.

– Нашли орудие убийства? – Тейтум повернулся к О’Доннелл.

– Вообще-то, я предполагаю, что орудий было два, – ответила детектив. – Следы на шее указывают на удушение – значит, убийца использовал веревку или ремень. Кровь шла из большого пореза на руке, так что должно быть что-то режущее. Кроме того, рубашка частично разрезана. Но подходящего лезвия или ножа мы не обнаружили.

О’Доннелл указала на отпечатки ботинок:

– Похоже, убийца пересек комнату, чтобы поднять что-то с пола. Видите, у стены он задержался? Скорее всего, остановился и присел.

Зои подумала, что О’Доннелл не так уж безнадежна.

– Считаете, там лежал нож?

– Я в этом почти уверена. Можете сами убедиться – там несколько капель крови, улика номер шестнадцать. Думаю, они стекли с лезвия.

Зои прошла в угол комнаты и присела, разглядывая пол. Вот и капли. Несколько идеально круглых коричневых пятнышек.

Подошел Тейтум.

– Капли падали вертикально, – заявил он, – поэтому они круглые, а не овальные. Значит, это не брызги с другого конца комнаты. Вполне вероятно, что сюда бросили орудие убийства.

Зои кивнула, мысленно рисуя картину произошедшего.

– Возможно, убийца пришел сюда с ножом в руке. Потом постоял тут пару секунд. Отсюда и капли.

– Я не криминалист, – осторожно начал Тейтум, – но разве тогда не осталось бы брызг? Если б капли падали с высоты хотя бы полуметра, мы увидели бы мелкие круглые брызги вокруг. Но их нет – значит, высота падения не больше десяти сантиметров. Думаю, детектив О’Доннелл права. Здесь лежало орудие убийства, а убийца присел, чтобы его поднять.

Зои согласилась. Пожалуй, это самое логичное объяснение. Она мысленно представила, как убийца напал на жертву, угрожая ножом, и во время борьбы порезал ей руку. Что потом? Удалось ли жертве выбить нож у преступника? Не исключено…

Зои распрямилась и попробовала поразмышлять. Место преступления подсказывало, что модели поведения убийцы противоречили друг другу. Он наступил в лужу крови, накрыл тело, наследил по всей квартире. Это говорит о растерянности, страхе и, возможно, о стыде. С другой стороны, он был в перчатках, то есть тщательно готовился. Пропавшее белье – признак тяги к трофеям. Цепочка на шее не вписывалась ни в одну схему. Было ли убийство случайным? Угадать невозможно. Зои до сих пор не знала, что стало причиной смерти: потеря крови или удушение.

Обычно она легко могла вообразить возможные сценарии, а сейчас разрозненные детали не желали выстраиваться в стройный ряд.

Что-то явно ускользало из виду.

Глава 4

Тейтум вновь огляделся, стараясь понять образ жизни Кэтрин.

В каком-то смысле это его епархия. Он видел, с какой легкостью Зои проникала в мысли убийцы – как будто проскальзывала в свободный свитер. Грей не переставал этому удивляться и немного завидовать, потому что сам так не умел. Конечно, он просматривал статистические сводки, читал бесконечные исследования и стенограммы допросов серийных убийц, изучал их профили, пока все это не начинало сниться ему по ночам. Тем не менее, используя его собственную аналогию со свитером, пробраться в голову преступника для Тейтума примерно равнялось попытке натянуть смирительную рубашку на два размера меньше собственного: неудобно, почти невыполнимо, всегда болезненно и очень утомительно.

Все же понимание поведения жертвы составляло немалую часть расследования. Где-то в повседневной жизни женщины таилось то, что привлекло убийцу. Реакция жертвы на нападение тоже значительно влияла на его психику. Некоторые убийцы становились более жестокими, если жертва вела себя покорно, а другие убивали, только когда встречали сопротивление. В общем, если знаешь, какой была жертва, ты на полпути к пониманию преступника.

Кэтрин Лэм явно пребывала в рассеянности и, вероятно, была чем-то подавлена. Дому не уделяли должного внимания: цветы начали вянуть, подоконники покрывал слой пыли, корзина для белья переполнилась. Неряшливая хозяйка? Нет, многое свидетельствовало об обратном. Одежда аккуратно сложена в шкафу, ванная комната, не считая пятен крови, блестит чистотой, а в холодильнике лежат свежие продукты. Беспорядок свидетельствовал лишь о недавнем несчастье.

Была ли Кэтрин одинока? Или, возможно, познакомившись с кем-то в Интернете, хотела пойти на свидание? Будь она доверчивой, то могла согласиться на то, чтобы новый знакомый заехал за ней. Это объяснило бы отсутствие следов взлома… Нет, одежда, которую Тейтум видел на фотографиях тела, для свидания не подходит. Кэтрин не собиралась уходить из дома.

Грей взглянул на Зои и уже открыл было рот, чтобы высказать свои догадки, но та стояла, нахмурившись и прикусив губу. Знакомый ему режим «не беспокоить» означал, что она погружена в размышления.

О’Доннелл тоже сверлила Зои взглядом; в ее глазах цвета шоколада светилось недоверие. Вообще Тейтум любил шоколад и питал страсть к экзотическим вкусам: шоколад с солью, шоколад со специями… Но шоколад с подозрениями попался ему впервые. О’Доннелл склонила голову влево – так же, как при первой их встрече на улице.